25 апреля 2025 года Вадим Ни, эксперт по международному экологическому праву и один из лидеров кампании Save the Caspian Sea, выступил на ежегодной панельной дискуссии Центрально-азиатской программы при Университете Джорджа Вашингтона.
Он рассказал о том, как стремительно мелеет Каспийское море и растёт нагрузка на его экосистемы, и почему доступ к информации и участие общества так важны. Вадим поделился историей создания кампании Save the Caspian Sea, которая за короткое время объединила людей и стала заметным голосом в защите Каспия.
“Уважаемые участники,
Спасибо большее за возможность представить презентацию об экологических вызовах Каспия! Эти вопросы вызывают большую озабоченность в Казахстане и в целом регионе в связи с нарастающим экологическим кризисом. Море мелеет, антропогенная нагрузка растет, а на природные ресурсы Каспийского моря делаются все новые ставки. Поэтому в конце прошлого года я запустил кампанию Save the Caspian Sea, которая стремительно расширяется в Казахстане.
Его Превосходительство William Courtney, ключевой спикер первой панели, был когда-то первым послом США в Казахстане. Он говорил о некоторых из вызовов Каспийского региона еще в 1990-х годов. Некоторые из экологических вызовов являются результатом наших упущений, допущенных в результате неопытности и недостатка знаний. Конечно, ошибки прошлого не являются оправданием бездействия, но они требуют принятия на себя большей ответственности в настоящем!
Я возьму в качестве точки отсчета 1995 год, тогда уровень Каспийского моря был высоким для советского периода в истории Казахстана. С 1930 года он падал и достиг минимума в 1977 году. Потом возрастал и достиг максимума в 1995 году. С тех пор уровень моря падал и сейчас превысил рекордный уровень 1977 года.
Нынешнее падение уровня Каспийского моря связывается с изменением климата и стока рек, питающих море, включая реку Волга. При этом наиболее уязвимой является северная часть моря, охватывающая казахстанское побережье. Поэтому мы берем на себя и призываем государственные органы взять лидерство в этом вопросе.
Многие считают, что колебания Каспийского моря носят циклический характер и на смену падения уровня моря придет период его роста. Однако нужно помнить о том, что с возрастанием температур увеличиваются потребности экономики и населения в воде, растет и скорость испарения воды. Прогнозируемые уровни падения уровня воды в Каспийском уровне могут составить от 9 до 21 метров до конца столетия при сценариях средних и высоких уровней выбросов парниковых газов. Даже при сценариях падения уровня Каспийского моря на 5 и 10 метров северная часть моря и ключевые экосистемы будут утрачены. А сценарий падения уровня моря на 18 метров приведет к тому, что мы потеряем около 40% водной поверхности моря.
Климатические скептики скажут о недостатках климатического моделирования. Однако нужно помнить и другой его недостаток, оно зачастую не учитывает рост численности населения и потребностей в воде. А это значит, что в случае водных объектов даже самые жесткие прогнозы изменения климата имеют очень высокую вероятность сбыться в отношении последствий.
Начало истории промышленной добычи нефти связывается именно с Каспийским регионом. Однако это касается Апшеронского полуострова, на котором проживает сейчас большая часть населения Азербайджана. Казахстан стал рассматриваться в качестве в качестве страны экспорта нефти гораздо позднее.
В конце 1980-х моя жена и я учились на химическом факультете тогда ведущего университета Казахстана. Многие наши взрослые коллеги занимались исследованиями каспийской нефти. Однако они оценивали перспективы ее экспорта скептически. Казахстанская нефть отличалась высоким содержанием серы и рассматривалась непригодной для транспортировки нефтепроводами. Западные компании принесли в страну технологии очистки нефти от серы и уже в начале 1994 года было заключено соглашение по Тенгизскому нефтяному месторождению, а в 1997 году соглашения по Карачаганакскому и Кашаганскому месторождениям. И мы знаем, что в них были изложены детально экологические требования.
Все три соглашения были заключены на условиях конфиденциальности и остаются закрытыми для общественности до сих пор. Тем временем в 1998 году в датском городе Орхус была подписана Конвенция о доступе к информации, участию общественности в процессе принятия решений и доступе к правосудию по вопросам, касающимся окружающей среды. Казахстан ратифицировал ее в 2000 году и стал ее Стороной с 2001 года. Разработчики соглашений по нефтяным месторождениям и Орхусской конвенции пошли в отношении доступа к экологической информации в прямо противоположных направлениях. И мы пытаемся решить эту проблему.
Что же происходило с Каспийским морем в этот период. Оно было местом обитания 90% мировой популяции осетровых. Я помню, что даже во второй половине 1980-х черная икра, добытая браконьерами, стоила тогда смешные деньги в том регионе. Когда я служил в Советской армии в том регионе, то как-то офицер обменял ведро черной икры за 2 или 3 бутылки водки. Хотя браконьерство на Каспии признавалось серьезным вызовом, а с начала 1990-х таковым стала и само сохранение популяции осетровых. С 2010-х годов мораторий на промышленный лов осетровых введен всеми каспийскими странами. Каспий перестал быть поставщиком осетровых и черной икры.
С 2000-х годов серьезной тревогой для местного сообщества стала периодическая массовая гибель каспийских тюленей. В октябре-ноябре прошлого года на казахстанском побережье Каспийского моря было найдено почти 2000 туш погибших тюленей. Каждый раз звучат версии об эпизоотии, которым не верит местное население. Оно связывает это явление с загрязнением и другими факторами антропогенного воздействия, прежде всего добычи нефти.
С начала 2000-х годов определенные надежды на решение экологических проблем Каспийского моря связывались с Тегеранской конвенцией по защите морской среды Каспийского моря. Ее участниками являются Азербайджан, Иран, Казахстан, Россия и Туркменистан. В следующем году будет уже 20 лет как данная конвенция вступила в силу. Хотя Тегеранская конвенция является рамочной, к ней приняты 4 протокола. Два из них по защите инцидентов, вызывающих загрязнение моря и защите моря от загрязнения от наземных источников, ратифицированы всеми пятью странами и вступили в силу.
Однако ожидания, связанные с Тегеранской конвенцией, так и не оправдались. До сих пор не создан Постоянный секретариат конвенции, его функции выполняет Субрегиональный офис ЮНЕП в Женеве. Осведомленность о Тегеранской конвенции и протоколах к ней ограничивается несколькими людьми в каждой стране, участвует в конференциях сторон очень узкий круг лиц. Можно сказать, что имплементация на национальном уровне так и не началась.
С декабря прошлого года мы, включая Кейт Уоттерс и меня, объединились в рамках кампании Save the Caspian Sea. За короткий период времени нам удалось развернуть широкую кампанию по повышению общественной осведомленности. На сегодняшний день мы являемся основным источником информации для публикации по Каспийскому морю в казахстанских и региональных средствах массовой информации. Мы видим сейчас, что нам удалось мобилизовать сообщества в каспийских городах Казахстана – Атырау и Актау.
В середине февраля я инициировал судебный кейс в отношении отказа правительства раскрыть экологические условия соглашений по Карачаганакскому, Кашаганскому и Тенгизскому месторождениям. Пока суды первой и второй инстанций не признали мое право обжаловать отказ в предоставлении информации. Если мне не удастся добиться рассмотрения моих требований казахстанскими судами, то я собираюсь использовать обращение к механизму соблюдения Орхусской конвенции. Пока нам удалось инициировать консультации с общественностью по вопросу кризиса Каспийского моря в Парламенте. Мы работаем с ЮНЕП, чтобы активизировать работу Тегеранской конвенции.
Основываясь на опыте проведения ряда резонансных и успешных экологических кампаний в Казахстане, я смотрю с оптимизмом на будущее кампании Save the Caspian Sea.”
